Ева невесело усмехнулась.

– Моя теперешняя личная жизнь целиком выросла из расследования. И убийца всячески подчеркивает эту связь: например, подкидывает пистолет, чтобы подозрение упало на тебя. Так он отвечает на мое увлечение тобой. Он не спускает с меня глаз!

Рорк схватил ее за ворот халата.

– Что ты хочешь этим сказать?

Ева поняла, что сейчас нарушит все свои правила, но ничего не могла с собой поделать. Она чувствовала неодолимую потребность рассказать Рорку обо всем.

– Позволь, я буду одновременно одеваться.

Она направилась в спальню, рискуя наступить на кота, и крикнула оттуда:

– Помнишь, как я пришла домой и застала тебя здесь? Помнишь послание, которое ты сам поднял с пола?

– Прекрасно помню, потому что оно тебя расстроило.

Усмехаясь, Ева сбросила халат.

– Надо же, а в участке меня считают самой невозмутимой!

– Да будет тебе известно, что я сделал свой первый миллион на азартных играх. Представляешь, какая для этого нужна проницательность?

– Правда? – Она натянула через голову свитер и напомнила себе: не отвлекаться! – Ладно, в этот раз я не заставлю тебя гадать. Это была видеозапись сцены убийства Лолы Старр. А до этого он побаловал меня картиной смерти Шерон Дебласс.

Рорк вздрогнул:

– Он побывал в твоей квартире?!

Занятая поисками колготок, она не заметила испуга в его голосе.

– Может, да, а может, и нет. По-моему – нет: никаких следов взлома я не обнаружила. Он мог сунуть конверт в дверную щель, куда обычно кладут почту. В первый раз он именно так и поступил. А запись убийства Джорджи он прислал в участок: очевидно, догадался, что дом взяли под наблюдение.

Ничего не найдя, Ева натянула джинсы на голое тело.

– Возникает вопрос: знал он о наблюдении или просто почуял неладное? Так или иначе, он узнал о том, что я веду это дело, едва ли не раньше меня.

Поиски носок оказались успешнее: она быстро нашла подходящую пару.

– Я получила картинку с места убийства Джорджи Касл меньше чем через час после ее смерти. – Ева села на край кровати и надела носки. – А в квартире Джорджи он оставил пистолет, ставящий под подозрение тебя. Таким образом он убивал двух зайцев: обвинение в убийстве доставило бы тебе массу неприятностей, а у меня бы мигом отобрали дело и вышибли со службы. Нас обоих спасла поддержка моего непосредственного начальника. К счастью, он знает, что происходит в нашем управлении и в моей жизни.

– А убийца, тоже к счастью, не знал, что я нахожусь далеко от Нью-Йорка…

– Да, в этот раз нам повезло. Но его это не остановит. – Обувшись, она встала и надела ремень с кобурой. – Он все равно будет пытаться до меня добраться. А ты в этом смысле – лучшая приманка.

На глазах у Рорка она машинально проверила боеготовность револьвера, прежде чем поместить его в кобуру.

– Зачем ты ему понадобилась?

– Он вообще невысокого мнения о женщинах. А уж женщина, ведущая это расследование, для него все равно что шило в заднице. Он воспринимает это как личное оскорбление. – Она пожала плечами и пригладила руками волосы. – Во всяком случае, так считает психиатр.

Она осторожно сняла со своей ноги начавшего восхождение кота и кинула его на кровать, где он, обиженно отвернувшись, приступил к утреннему туалету.

– Тот же психиатр, наверное, считает, что теперь он попытается вывести тебя из игры напрямую?

– Нет. Я не укладываюсь в его схему.

Борясь с тревогой, Рорк засунул руки в карманы.

– А что, если он изменит собственной схеме?

– Я сумею за себя постоять.

– Стоит ли рисковать жизнью из-за трех проституток?

– Стоит! – Ева разозлилась. – Кто бы ни были эти женщины, они взывают к возмездию.

А главное – я должна предотвратить новые смерти. Убийца проделал ровно половину пути. Под каждым трупом он оставил по записке, потому что с самого начала он хотел, чтобы мы знали о его плане. Он бросает нам вызов: попробуйте остановите меня! Первая из шести, вторая из шести, третья из шести… Я сделаю все возможное, чтобы не было четвертой.

– Потрясающее хладнокровие! Впрочем, именно это привлекло меня в тебе в первую очередь. Но теперь это меня пугает.

Впервые Ева подошла к нему сама, сама коснулась его щеки. Но в следующую же секунду уронила руку и в смущении сделала шаг назад.

– Я уже десять лет служу в полиции, Рорк, и пока отделывалась синяками и царапинами. Так что не волнуйся.

– Тебе придется привыкнуть, что теперь есть кому за тебя волноваться.

Ева нахмурилась, подумав, что привыкнуть к этому будет довольно трудно.

– Я рассказала тебе обо всем этом только для того, чтобы ты понял, с чем мне пришлось столкнуться. Сам видишь, я не могу разорваться на части. Сейчас мне не до анализа наших отношений.

– Но после этого будут другие дела.

– Очень надеюсь, что такие, как это, станут редкостью. Он убивает не из корысти, не из страсти, не от отчаяния или бешенства. Это холодный расчет. Настоящее…

– Зло?

– Да. – Она боялась показаться смешной, но он облегчил ей задачу, произнеся это слово сам. – При всех наших достижениях в социальных программах нам не поддаются коренные человеческие пороки: насилие, похоть, зависть…

– Семь смертных грехов.

Ева вспомнила старушку с отравленным пирогом.

– Пожалуй. В общем, мне пора.

– Ты приедешь ко мне сегодня вечером, после смены?

– Я не знаю, когда освобожусь. Вдруг…

– Ты приедешь?

– Да.

Рорк улыбнулся, и Ева поняла, что он ждет от нее шага навстречу. Она была уверена, что он знает, как ей трудно к нему подойти и поцеловать в губы. И все-таки она сделала этот шаг. Поцелуй длился долю секунды.

– Пока.

– Захватила бы перчатки!

Она открыла дверь и, прежде чем уйти, улыбнулась через плечо.

– Все равно я их постоянно теряю.

Настроение Евы сразу испортилось, когда она застала у себя в кабинете поджидающих ее Дебласса и его помощника.

Дебласс демонстративно посмотрел на свои золотые часы.

– Вы не торопитесь на службу, лейтенант Даллас. Можно подумать, что это банк, а не полицейский участок.

Она отлично знала, что стрелка всего несколько минут назад миновала восьмичасовую отметку, но все равно поспешила сбросить куртку.

– Да, мы тут совсем избаловались. Чем могу быть вам полезна, сенатор?

– Мне стало известно о новом убийстве.

Меня не устраивает медлительность вашего расследования. Однако цель моего приезда не в том, чтобы торопить вас. Я не желаю, чтобы имя моей внучки называлось в связи с двумя другими погибшими.

– Обратитесь к Симпсону или его пресс-секретарю.

– Бросьте ухмыляться, юная мисс! – Дебласс подался вперед. – Моя внучка мертва, и этого не изменить. Но я не хочу, чтобы имя Деблассов было дополнительно замарано смертью двух заурядных потаскух.

– А вы невысокого мнения о женщинах, сенатор!

На самом деле Ева вовсе не ухмылялась: ей было не до смеха. Наблюдая за ним, она напряженно размышляла.

– Напротив, я отношусь к женщинам с глубоким уважением. Именно поэтому те из них, кто продает себя, плюет на мораль и общественную нравственность, так меня возмущают.

– Включая вашу внучку?

Он вскочил, вытаращив глаза, с побагровевшей физиономией. Ева была уверена, что он ударил бы ее, не вмешайся Рокмен.

– Лейтенант намеренно провоцирует вас, сенатор. Не идите у нее на поводу.

– Я не позволю вам замарать наше доброе имя! – Дебласс тяжело дышал, и Ева испугалась, как бы с ним не случился сердечный припадок. – Моя внучка дорого заплатила за свои грехи, и я не отдам на поругание остальных своих близких. Я не потерплю ваших подлых измышлений!

– Я просто опираюсь на факты. – Ева решила, что должна во что бы то ни стало сохранять спокойствие. – Я стараюсь найти убийцу Шерон, сенатор. Насколько я понимаю, вы тоже считаете это важным.

– Найдя его, вы ее не воскресите. – Он снова сел, чтобы прийти в себя после недолгой вспышки гнева. – Сейчас важнее уберечь остальных членов семьи. Для этого следует отделить Шерон от других.